Изгнанники Эвитана [Дилогия] - Ольга Ружникова

— Ну, если где-то умер король — мы об этом скоро услышим. — Рунос и хотел бы надеяться, что горящее небо символизирует смерть принца Гуго. И знал, что это — не так.

Во-первых — Сезарингов так легко не убить. Во-вторых — чего-чего, а какой бы то ни было Силы в Амерзэне не водилось отродясь.

— Рунос… Когда умер дядя Арно — небо тоже пылало…

— Мы пришли, Ваше Высочество, — оборвал опасные излияния принцессы целитель.

Ее следует расспросить насчет «дяди Арно» (а заодно и кто еще умер в ту ночь), но — потом. Не у особняка главы Эвитанской Церкви.

Страж-михаилит безмолвно распахнул ворота. Жанна перевела дыхание, Рунос — нет. Оставлять гостей за вратами запрещает Устав михаилитов. Исключение — лишь для врагов.

А вот в особняк их не пропустить могут запросто. Кардинал не подчиняется светской власти.

Вьется, манит, уводит вперед бледно-золотистая дорожка — среди чернеющих, мертвых сейчас клумб. И таких же мертвых деревьев.

Песок.

А в конце пути — отец Жерар. Застыл на пороге двери. Закрытой.

— Прошу прощения, но Его Высокопреосвященство никого не принимает. Никого, Ваше Высочество.

— В таком случае, Ее Высочество хочет переговорить с вами, отец Жерар, — вылез вперед Жанны Рунос. И, пока принцесса и священник приходили в себя от подобной наглости, добил:

— Втроем, святой отец. Ее Высочество, вы и я.

— Проходите, — ледяным тоном промолвил Жерар. Пропуская незваных гостей в особняк.

Орден Святого Михаила славится простотой и строгостью. Без навязчивой аскетичности леонардитов, столь же навязчивой роскоши Патриаршего Двора и показной нищеты квентиньянцев.

Пожалуй, понятно, почему михаилиты столь любимы народом. Они остаются людьми, а не безликими фанатиками высшей силы. Остаются больше, чем любой другой Орден. Кроме разве что последователей святого Арсения. Но они в Эвитане непопулярны.

Анжелика восхищалась учением арсениитов… Где-то она сейчас? Кузина призналась Руносу в любви, когда ей было одиннадцать, а ему — двенадцать с половиной. И он тогда не понял, любит ли ее. С ней было интересно взахлеб обсуждать книги. И слушать ее серебристый смех.

«Я напомню об этом через год», — мелодично рассмеялась Анж. Тряхнув непокорной гривой черных кудрей.

Через год в Храме Белой Матери Учитель втолковывал простейшие истины безымянному мальчишке, недавно найденному на пороге учительского дома. Истекающим кровью…

Кардинальский особняк напоминает жилище небогатого, но знатного дворянина. Простота и благородство. Ничего вычурного или слишком мрачного. Теплые, чистые тона. Пожалуй, Рунос не удивился бы — выйди в таком доме навстречу гостям супруга и дети хозяина. Но, увы — здесь живут только рыцари-монахи Ордена Святого Михаила.

Несколько встреченных по пути воинов Церкви — безукоризненно вежливы, но не любопытны. А ведь им наверняка хочется узнать, зачем здесь эти гости. Вряд ли принцесса осталась неузнанной для всех.

Мягкий оттенок стен — каменные, но кажутся такими теплыми. Безмолвные рыцари вокруг, прямая спина угрюмого Жерара — впереди…

Кардинал Александр всегда пользовался любовью и уважением в Ордене. И не только в нем. А когда речь идет о спасении близкого человека — надежда видится во всём. И в случайных гостях — тоже. Особенно — гостье такого ранга.

Кабинет отца Жерара ничем не выделяется среди прочих, уже виденных помещений. Разве что картину на военную тематику Рунос не ожидал обнаружить. Но с другой стороны михаилиты — Орден воинов.

— Садитесь, — кивнул гостям на обитые тёмно-бордовым сукном кресла верный секретарь кардинала.

Сам сел последним.

— Я со всем почтением слушаю Вас, Ваше Высочество, — Жерар смотрит испытующе. Но не на принцессу, а на Руноса.

Ждет, что тот опять заговорит вместо нее?

— Я бы не решилась потревожить покой Его Высокопреосвященства, если б не хотела ему помочь. — Жанна, когда хочет, умеет говорить с достоинством. Принцесса. — Со мной врач. Он…

— Вы же понимаете, Ваше Высочество, — бесцеремонно перебил ее Жерар, и глазом не поведя на изумленно взметнувшиеся соболиные бровки девушки, — что я ни в коем случае не могу доверить здоровье Его Высокопреосвященства члену правящей семьи Эвитана. Такое абсолютно невозможно.

— Я здесь тайком от брата! — на длинных ресницах жемчужинами затрепетали слёзы. Самые настоящие, искренние. На тех, кто еще не знает принцессу, до сих пор действовало безотказно. — Я хочу, чтобы Его Высокопреосвященство выздоровел! Очень хочу! Если у нас ничего не получится — вы же всегда сможете раскрыть, что я была здесь!..

А вот это она — зря. Рунос не обещал, что обязательно получится. И вовсе в этом не уверен. Смотря что именно с Его Высокопреосвященством…

— Если вас прислал сам Его Величество — что толку в моих обвинениях? — с горечью проговорил Жерар.

Принцесса замолкла, бросив беспомощный взгляд на любовника. Ей очень не хочется на Восток! А еще меньше — в море с Башни Блудниц.

Рунос уже открыл рот. Намереваясь произнести первую из семи фраз — после которых Жерар беспрекословно проведет гостей, куда прикажут. Но вот что потом он об этом забудет — гарантировать не сможет никто. А тем более — что памяти лишится Жанна.

— Я готов рискнуть, — вздохнул михаилит. — Идем, целитель.

Принцесса тоже дернулась встать, ее остановил приказ церковника:

— А Вы подождите здесь, Ваше Высочество. Вам принесут вина и фруктов. Вряд ли целителю необходимо Ваше присутствие. А под защитой Ордена михаилитов Вы — в полнейшей безопасности.

Покидая не слишком гостеприимный кабинет, Рунос успел ободряюще улыбнуться Жанне. И поймал в ее глазах абсолютно детскую обиду…

Свечи в позолоченных светильниках создают в покоях Его Высокопреосвященства мягкий полумрак.

Исхудавшее лицо кардинала. Синие тени вокруг сомкнутых век.

Дело плохо. Почти безнадежно. Почти.

Рунос обернулся к Жерару:

— Будьте добры, оставьте меня с Его Высокопреосвященством наедине.

Священник явно заколебался.

— Прошу вас довериться мне. И позаботьтесь, чтобы нас никто не беспокоил.

Эпилог

Ветер бьет в окна запоздалыми пригоршнями снега. Месяц Сердца Весны слишком робко вступает в права. А закованная в ледяные латы зима не желает сдавать рубежей.

Теперь почти невозможно поверить, что когда-то в Лингарде были вечнозеленые луга. В Лингарде, в Ормхейме, в Южном Словеоне, на юге Бьёрнланда…

— Зачем ты пришел?